[радужный поток]

Арбенина ударила роком по филармонии

После пятой песни Арбенина, наконец, сказала первое спасибо залу и выдвинула просьбу: «Мне, признаться, как-то странно играть в филармонии. Но так уж вышло. Это касается охраны, - сказала она в микрофон, - Я бы хотела, чтобы вы знали: здесь, в этом зале, среди моих слушателей и фанатов нет быдла, нет жлобов и нет хамов. Не надо их сажать и вот так бить по плечу – это грубо. Пусть они встают, пусть подходят к сцене и танцуют. Они мне нисколько не помешают. А наоборот»...

"много текста и фотографий"

21 апреля Оренбург уже во второй раз встретил группу «Ночные снайперы». Обе встречи – заслуга организатора концертов Людмилы Вышинской, которая в свою очередь призналась, что Арбенина ей очень нравится. Как музыкант.

Перед концертом филармония обильно заполнилась фанатами «Ночных снайперов» и русского рока вообще. Публика была разная – основную массу составляли подростки с рюкзаками, коротко стриженые девочки, одеждой унисекс скрывающие свою половую принадлежность, и просто любители живой музыки. Бросались в глаза представители более зрелого возраста и консервативного вида.

Концерт начался вовремя, задержка составила не более 10 минут, что приятно порадовало. Разношерстный зритель ждал кумира, готовя фотоаппараты.

Арбенина вышла на сцену быстро, когда музыканты уже вовсю играли первую песню. Она просто вышла и начала петь. С залом Арбенина не поздоровалась.

Говорить о том, что рок-концерт в здании филармонии – тема как минимум странная, думаю, не имеет смысла. Понятно, что отдачи от сидячего зрителя рок-музыканту просто никакой. Представители охраны были бдительны и все нарушения (попытки зрителей первого ряда танцевать) пресекали сразу – усаживали на место, взяв за плечо, а после говорили в ухо что-то, призванное отбить желание встать вновь.

Тем не менее, зрители кричали с мест «Диана, мы любим тебя», «Диана, ты супер», и «знали все ее песни, шевелили губами». А во время исполнения песни «Самолеты» на словах «И быстрей в самолеты! Высоты не бояться!» на сцену из зала полетела целая стая бумажных самолетиков, сделанных фанатами на скорую руку прямо на входе в Филармонию.

После пятой песни Арбенина, наконец, сказала первое спасибо залу и выдвинула просьбу: «Мне, признаться, как-то странно играть в филармонии. Но так уж вышло. Это касается охраны, - сказала она в микрофон, - Я бы хотела, чтобы вы знали: здесь, в этом зале, среди моих слушателей и фанатов нет быдла, нет жлобов и нет хамов. Не надо их сажать и вот так бить по плечу – это грубо. Пусть они встают, пусть подходят к сцене и танцуют. Они мне нисколько не помешают. А наоборот». После недолгой паузы, заполненной благодарными овациями в сторону Арбениной, она добавила: «И если моя просьба не будет выполнена, я вам объясню, что такое, б**дь, Магадан!». Что же такое этот, «б**дь, Магадан», я так до сих пор и не знаю, но охрана, кажется, просьбой прониклась, хоть и не с особым удовольствием. С этого момента все пространство перед сценой и между рядов было заполнено прыгающими и поднимающими руки с мобильниками и зажигалками фанатами. Да и сама Арбенина несколько оживилась. Начался полноценный рок-концерт. Мешали только кресла.

Признаться, звук был отвратительным, да настолько, что слов было почти не разобрать. Благо песни фанатам знакомы. Но, честно говоря, это мало спасало концерт. К тому же накладывалось качество исполнения песен самой Арбениной – с самого начала концерта пела она с каким-то непонятным надрывом. Не с тем, что доказывает эмоциональность, а с тем, который показывает, на мой взгляд, исключительно то, что музыкант дал себе послабление. Причем заметное. Любимые мои песни были исполнены, если мягко выразиться, в новой, спешной и совершенно случайной, аранжировке. С полным непопаданием в ноты и в ритм.



Сама Арбенина проявляла чудеса любви к человечеству и фанатам в частности. Очень много благодарила зрителей, своих музыкантов и Бога, который помогает ей писать песни. А заодно продемонстрировала знание всех инструментов, использованных на концерте – подсказала клавишнику мелодию, постучав пальцами по клавишам, а позже вообще села за ударную установку и исполнила партию.



Благодарные фанаты дарили ей цветы и подарки после каждой песни. Благодарная в ответ Арбенина нежно протягивала руку и касалась их рук, проходя по краю сцены.

Надо сказать, что физически она отдалась концерту полностью. Даже бросалась в зал «севшими» на сцену самолетами. И, конечно, много, и еще раз много, благодарила всех пришедших.

Рядом со мной скромно прятала какую-то картонку милая девушка и хрупким голоском иногда выкрикивала «Диана!». Диана её несмелых потугов не заметила. Картонка та была не более и не менее портретом Арбениной, написанным той самой девушкой. До конца выступления вручить подарок она так и не решилась. Сердце у меня кровью обливалось, и я попросила ее никуда не деваться после концерта.



Зал опустел, самые яростные фанаты перебрались ближе к закулисью и столпились в небольшом коридоре в надежде увидеть кумира. Журналистов через кулисы провели обратно в зал, рассадили в первом ряду, а на краю сцены поставили стул для звезды. Не более чем через 10 минут из-за кулис вышла Арбенина с очень усталым лицом, подошла к краю сцены и села на нее, свесив ноги. Властные контролерши, стоя на балконе, гавкнули «Это что это ты там делаешь?!», не признав в «нарушителе святых законов филармонии» звезду. Директор группы «Ночные снайперы» недовольно махнул рукой в их сторону. Забальзамированные дамочки удалились. Арбенина начала эту импровизированную пресс-конференцию со слов, обращенных ко всем присутствующим «Есть у кого-нибудь жёвка?». Жёвка нашлась. Поехали.

АртПарк: Диана, там девочка стоит среди фанатов, она написала Ваш портрет маслом и очень хочет его Вам вручить.

Диана Арбенина: Где она? Пусть проходит!

АртПарк: Не пускают её сюда.

Диана: Я выйду к ней после пресс-конференции. А пока давайте вопросы.

Алёна (Единая Россия): Как к Вам можно обращаться?

Диана Арбенина: Зовут меня Диана. Можно на ты, что уж тут.

Наталья Булахтина: Кем ты одевалась на детские утренники?

Диана: Было два костюма – Пеппи длинный чулок и негритянский трубач. И всё. Ну еще как-то снегурочкой одевалась.

Алена (ЕР): Можно один глобальный вопрос? Ты счастлива?

Диана: Да. Это мой глобальный ответ.

Алена: В чем ты нашла это счастье?

Диана: Здесь, на сцене.

Алена: Это я понимаю. А дальше?

Диана: А что дальше, я не знаю. Я даже не знаю, что будет завтра. Я не мыслю глобально вообще. Мне здорово от того, что есть сегодня. Я абсолютнейше уверенный в себе человек, я оптимист, и я не могу по иному. И я не думаю о том, что будет завтра.

АртПарк: А в том, что за сценой, Вы счастливы?

Диана: В смысле в жизни? Да я живу на сцене! Вот и все. Но у меня есть любимый человек, у меня есть друзья… то есть у меня есть оплот. Но если бы не было сцены… Мне так захотелось сегодня сказать спасибо, но я это сделала только после пятой или шестой песни. Не было бы этого – не было бы ничего.

Алена: Как тебе Оренбургская публика?

Диана: Изумительная. Здоровская. Мне понравилось. Другое дело – мне бы хотелось иметь больше сил. И тут я понимаю, что занимаюсь музыкой 12 лет вот так на сцене, и сейчас я получаю отдачу, если мне тяжело. Раньше, в самом начале, мне не прощали, если я давала хоть малейшую слабину. Сегодня концерты по качеству не изменились, я себя не чувствую говном. Но публика мне помогает, если мне тяжело.

Наталья Булахтина: Группе скоро исполняется 13 лет, а тебе 33. Ты чувствуешь что-то магическое? Отношение какое-то особое к этому есть?

Диана: Да, появилось. Я еду в Иерусалим менять конфессию. Я еду креститься. Я католичка, но католичка не то чтобы по убеждениям, так получилось. У меня два друга погибли, и я стала заходить в нашу церковь, православную. И мне там так хорошо. И я решила, что все-таки надо отдать Господу должное. Я не тот человек, который будет цепляться за что-то, но если вдруг я поняла, что это нужно сделать, значит надо.

Наталья Булахтина: Ты чувствуешь какую-то ответственность за тех людей, которые выросли и воспитывались, чему-то учились на твоих песнях?

Диана: А то. Конечно, чувствую. Да они и сейчас учатся. Они со мной взрослеют, вместе со мной приходят к тому, к чему прихожу я. У меня раньше даже язык не повернулся бы сказать спасибо Господу, да лучше бы он у меня отсох. А то, как я сейчас во всём этом…

Наталья Булахтина: Это не к тому, что тебе скоро 33 года?

Диана: Так получилось. Если бы это было в 27, то это было бы в 27. А то, что 33 – это самый пиковый возраст Иисуса – мне кажется, что это просто совпало.

Наталья Булахтина: Что такое «снайперский нерв», о котором ты говоришь во многих интервью?

Диана: Я не могу объяснить. Это я. Как это можно объяснить?

Алена: Почему так получилось, что в группе «Ночные снайперы» остался только один человек, который начинал группу вместе с тобой? Почему люди уходят?

Диана: Так получается в жизни, приходится терять людей. Приходится их увольнять по большому счету. Только один человек у нас ушел по собственной воле, хотя он так не считает. Очень жаль. Всех остальных я отправила в отставку. Потому что мы не богодельней занимаемся, а музыкой. Здесь дело в понимании. Но в понимании через серьезность. Вот Илюша, наш техник, он серьезен. Он недавно пришел к нам. Это человек, который стал нам близок, который нас поддерживает, безусловно. Но я никого не держу в коллективе. Никогда. Но людей терять – это самое ужасное. Это не больно, от этого просто умираешь. Есть у меня песня «Бони и Клайд» в новом альбоме, там есть строчка «Страшно умирать второй». Хоронить тяжело.

Наталья Булахтина: С кем бы ты хотела поработать из исполнителей?

Диана: К дуэтам я с опаской отношусь. Но знаю одну барышню, с которой я бы хотела спеть песню. Знаете, есть такая девушка, которую зовут Кортни Лав.

Алена: Меня глобально интересует: песня Юго-Юго про мужчину или про женщину?

Диана: Не про мужчину и не про женщину. У меня все песни вообще из ничего складываются. Это была выставка в Эрмитаже: ацтеки, майя… Когда мы уходили с подругой с этой выставки, я увидела маленькую фигурку какого-то божка, и там было написано латинскими буквами «Ugo». Я пришла домой и написала песню. «О, если бы ты был настоящим, стала бы тебе подругой, шептала бы нежно ночами.. Юго мой, Юго, Юго…»

Алена: Я ищу смысл в твоих песнях… Какую-то ниточку, идею…

Диана: Ниточка и идея она всегда есть, но ее проследить невозможно. Это как ваши пуховые платки – если тянуть за ниточку, то он распустится. Не надо распускать.

АртПарк: Очень интересно про музыку. Ты считаешь себя роком?

Диана: Нет. Я Арбенина.

АртПарк: Существует мнение, что рок – это депрессивная музыка. В книге «Тупой панк-рок для интеллектуалов» Дмитрия Спирина автор говорит, что рок-музыкант вообще не способен на дрйвовую песню…

Диана: Позитивную, имеется в виду? Оспорю. Я не согласна, потому что у меня есть песня «Актриса».

Алена: Актриса – это твоя подруга? Это ее профессия, или она по жизни актриса?

Диана: Да нет же, это с потолка взято! Был бы прототип, было бы, конечно, интересней. Ну так, дальше. Во-вторых, я не согласна с тем, что художник должен быть холодный, голодный и писать от депрессий – я в это абсолютно не верю. Мне вот хорошо вообще. А что касается рок-н-ролла, то я не могу сказать, что группа «Rolling Stones» депрессивна. Я не хочу, чтобы меня слушала кагорта депрессивных подростков. Мне нравятся здоровые, нормальные, гармоничные люди.

Алена: Ты нашла гармонию с самой собой?

Диана: Да. И она прогрессирует.

АртПарк: Имелся в виду русский рок. Хотя все тот же Дмитрий Спирин утверждает, что пониятие «Русский рок» смежно с каким-нибудь китайским джазом.

Диана: Китайский джаз это так же смешно, как и русский рок. Рок-н-ролл родился на западе, и там же останется. У нас есть классическая музыка и фольклор. Ансамбль «Березка» и Рахманинов. Я вот что хочу сказать, я никогда бы не осмелилась… У меня вот должна выйти книга. Но книга стихов. Ты цитируешь парня, я так понимаю, он мой ровесник. Мне смешно, когда такие парни пишут «книги постулатов». Есть такая девушка Бутч, однажды она предложила обо мне написать очерк, прикрываясь именем Земфиры, мол она уже согласилась. А мы с Земфирой в связке, очень хорошо друг к другу относимся. Я отказалась, потому что я жива. Мне книги еще рано, все что я могу – это стихи. Очень жаль, что некоторые люди в 30 лет считают, что они имеют право на какие-то догмы.

АртПарк: И последнее: ты как поэт, как оцениваешь свои песни?

Диана: Стихи лучше! (улыбается).

Мы направляемся к оккупированному фанатами закулисью, по дороге я спрашиваю Диану о ее спортивных предпочтениях. Говорит, что человек она очень спортивный. Подходим к «оцеплению». «Где здесь девушка с портретом?», выкрикивает Арбенина. Охрана пропускает «художника». Девушка вручает Диане портрет, светится, счастливая. Мы, довольные журналисты, пробиваясь сквозь толпу, удаляемся. А наши с Аленой куртка и пальто уже не ждут нас в гардеробе, рабочий день филармонии закончился раньше, чем мы закончили свой. Выменяли номерки на вещи у охранника. Я как-то неожиданно для себя мурлыкала «твои рваные джинсы и монгольские скулы…». Не знаю почему, как-то зарядилась. Хотя песни Арбениной мне больше нравятся из небольших динамиков собственного ноутбука.



P.S: Благодарим Людмилу Вышинскую за предоставленную возможность пообщаться с Дианой Арбениной.



Фото и текст Инны Сифоновой

@темы: звезды, интервью, эксклюзивные фотографии, Статьи